Из смерти в жизнь

12 апреля 2018 года, в год 70-летия Государства Израиль,  состоялся 30-ый Марш Живых на территории бывшего концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау в Освенциме, Польша.

(Из наблюдений очевидца)

Приближаясь к дню Йом ха-Шоа интернет был полон  письменных и видео воспоминаний тех, кому удалось выжить в трагедии Холокоста в годы Второй мировой войны. Среди них была история, глубоко затронувшая меня. Рассказывала еврейка из Франции, вся семья которой была увезена нацистами в один из лагерей смерти. Она была ребенком, но одна история того страшного времени врезалась в ее память навсегда, а теперь останется и в моем сердце.

В бараке среди заключенных была беременная женщина, – вспоминает она. В один из дней наступили роды. Ребенок пришел в мир, но не радости, а зла, угнетения и смерти. Он был живой, но молчал, как будто понимал, что права на жизнь в этом месте еврейский ребенок не имеет. Он молчал все время вплоть до того дня, когда войска союзников освободили заключенных. И в день освобождения, когда его распеленали, он вдруг закричал, заплакал, да так, как могут плакать только новорожденные младенцы – зычным, громким криком.

Я слушала рассказ француженки и думала: когда же был день рождения у этого маленького еврейского ребенка – тогда ли, когда он вышел из истощенной утробы матери? Или тогда, когда он пришел в мир без войны?

В Музей Аушвиц мы приехали рано. Организационные вопросы требовали прибыть к восьми часам утра. На территории бывшего концлагеря, теперь Музея Аушвиц-Биркенау, ни души. Идешь вдоль бараков. Есть время побыть одному, подумать и может быть найти ответы на такие болезненные вопросы.

Вдруг вижу группу иностранных журналистов с камерами и микрофонами, темп которых всегда высокий, но тут они шли совсем не быстро. Окружив старика, бережно слушая его, они старались соответствовать ритму его неуверенных шагов. Он знал, куда он идет. Да, он не забыл «свой» барак. Присоединившись к ним, услышала на английском:

– Вот барак, в котором я был…вот «мое» окно… Я выжил, благодаря девочке, которая делилась со мной своим супом. Я не помню ее имени, но знаю, что она тоже, как и я выжила…

– Приезжали ли вы сюда раньше?

-. Нет, никогда… И в этом году не хотел, но потом все-таки решился.

– А как вы с этим жили все годы?

– Я с этим не смог бы жить. Поэтому старался об этом не вспоминать, старался не думать.

Журналистам нужно быстро идти дальше, еще многое нужно успеть спросить.

– Джони, Джони, – подгоняли они его.

На его груди ленточка, на которой написано «Канада». На мгновение касаюсь его руки и по-английски обращаюсь с просьбой сфотографировать. А он мне:

– А пани муви по-польску?

Я кивнула, мол, «троха».

– Так я не Джони. Я – Янек Яблунь. Янек Яблунь из Кракова.

В Канаде живет Джони, а здесь на улице между бараками передо мной стоял Янек Яблунь, заглянувший в этот день в окно своего детства, полного страха, молчания и смерти.

Закатив рукав, показал свой номер: 174131. И заулыбался. А у меня не было слов.

«Мой» барак, «мое» окно и, сказать страшно, «мой» номер, а передо мной улыбающийся почти 90-летний дедушка, который возможно сегодня приехал вернуть свое детство!

И вдруг проходы между бараками Аушвица начали заполнять толпы людей. Время одиночества и размышлений подошло к концу. Скоро начнется Марш Живых. И что я вижу. Улыбка Янека Яблуня умножилась в тысячи раз, отразившись на счастливых лицах еврейской молодежи, приехавшей для этого Марша со всего мира. Ожидание звука шофара, с которого традиционно начинается шествие, не было утомляюще долгим под щедрым теплом апрельского солнца. Гомон, смех, кто-то здесь уже не впервые – встречи друзей и новые знакомства. И кипит работа: дети пишут на деревянных табличках «Я иду дорогой Марша Живых в память о 6 000 000 погибших в Холокосте евреев». Разворачиваются флаги. В основном бело-голубые со Звездой Давида – израильские. Но среди них американский, мексиканский, бразильский, швейцарский, французский, австралийский, немецкий, марокканский и впервые в истории Марша флаг украинский. Вот современная география потомков народа, который нацисты хотели уничтожить в крематориях и газовых камерах. Вот он смех и крик нового рождения в мире без войны. Вот она сила жизни, что превозмогает даже самые темные времена.

По официальной статистике Израильского офиса Марша Живых (MOTL) в этом году в шествии принимали участие более 12 000 человек, 110 делегаций из 41 страны мира. Я потеряла Янека Яблуня из виду в толпах гомонящей молодежи. Но я видела его улыбку в каждом молодом еврейском лице и слышала крик жизни того освобожденного младенца в каждой группе представителей еврейских организаций, университетов, иешив.

Чуть позже на Мемориальной церемонии Президент Израиля Реувен Ривлин сказал: «Это Марш из смерти в жизнь. Этот Марш становится ярким светом в том самом месте, где была сплошная тьма». Звучал Кадиш, потом Хатиква. И каждая нота, каждое слово приобретали здесь особое значение для дня сегодняшнего и дня будущего. Принятие решения провести 30-ый Марш Живых на территории Польши было не простым для Израильского офиса. И какое-то время было не ясно состоится ли он вообще. Но Израиль вновь доказал, что его свобода лишена предрассудков и цена ее так высока, что никакие спорные вопросы на земле не могут воспрепятствовать доброй воле, чтобы вспомнить имена своих отцов.

И в год 70-летия Государства Израиль вместе с участниками Марша Живых хочется сказать только одно: Ам Израиль Хай! И пусть никогда больше не будет украдено детство у твоих потомков.

Татьяна Критенко –

участник украинской делегации 30-го Марша Живых